Начнем с исторического аспекта. Точнее с доисторического – применим эволюционный подход. Борода, усы и бакенбарды, а также прочие элементы оволошения, классифицируются как вторичные половые признаки. Науке по сию пору не известно, почему они так названы – то ли потому, что сначала исчезли у человека вкупе со всей шерстью, а потом возникли вторично, то ли для подчеркивания их второстепенности по сравнению с первичными половыми признаками. Это мы попутно рассмотрели этимологический аспект – казус в чистом виде.

    Но приступим все же к рассмотрению исторического этапа. Все философы доантичных цивилизаций носили бороды, в отличие от бривших их воинов. Это и нищие индийские мудрецы дервиши, и богатейшие религиозные учители Китайской Империи. Кстати, длинные усы, в отличие от бороды, носили, да и по сей день носят китайские подданные всех сословий. В странах востока социальное положение белобородых старцев является наиболее высоким, в то время как женщины и дети (люди, физически не способные носить бороду!) стоят на низшей ступени социальной лестницы. Такое уважение бороды предписано Кораном и является характерной чертой восточного менталитета.

    Тут мы подошли к религиозному аспекту усобородости. Как известно, обязательным условием успешной сегрегации людей является введение символов и фетишей, облегчающих это шовинистское деление на своих и чужих. Все три крупнейшие мировые религии не побрезговали половым диморфизмом. Про мусульман сказано несколько слов выше, все они поголовно бородатые мужчины. Бородатой ветвью христианства является православие, с апофеозом у раскольников и старообрядцев. Ну и ортодоксальные иудеи, хасиды, тоже обязательно отращивают бороду (а еще у них пейсы! – это в космогонию). И лишь как этимологический парадокс представляется нам омонимия глаголов подстрижение и пострижение…

    Вкратце пробежимся по всей оставшейся истории, и расскажем про культурный аспект усов наших и бород. Скандинавы – цивилизация воинов, степень усобородости пропорциональна заслугам. Римская империя, фундамент европейской цивилизации, начало крамолы: “Barbam video, sed philosophorum non video”, то есть “вижу бороду, но (еще) не вижу философа”. Далее, века до XVII – суровое отношение к оригиналам, и в то же время к гигиене – значительный процент усобородых. Персонажи Дон Кихота (что борода рыцаря печального образа, что тазик для брадобрития – какая сатира!), Мерлина (образы Учителя, чародея и алхимика в будущем выродятся в образы геолога и полярника…), девиз “Не стричь бород до полной победы!" – таковы установки средних веков.

    Тем не менее существуют богомерзкие заведения – цирюльни, в которых стригут, чешут, бреют, кидают кровь, рвут зубы. Профессия цирюльника не оставляет равнодушных, о чем можно судить по крепеньким синонимам: бородобрей, рудомет, зуборвач, коновал, тупейный художник. Несколько позже, с ростом влияния готтов и галлов, появятся слова “парикмахер” и “куафер”.

    Уже к XVII веку социальные позиции бороды в европейской культуре сдали неимоверно – борода отныне антисанитарное излишество.

    В расположенной более восточно и захолустно России, ситуация также выходит из под контроля церкви. Если в 7059 г.§ в “Деяниях Стоглавого собора при царе Иване Васильевиче” вне всяких сомнений: “Творящие брадобритие ненавидимы от бога, создавшего нас по образу своему”, то в “Обличение неправды раскольничьей” 1745 г. та же мысль, правило святых апостолов, уже крамольна: “Аще кто браду бреет и преставится тихо, недостоин над ним пети, ни просфоры, ни свещи по нем в церковь приносити с неверными да причтется”.

    С наступлением петровских реформ, среди прочих благ цивилизации пришло и поголовное (всем русским подданным, кроме крестьян, монахов, попов и дьяконов) “брить бороду и носить платье европейское” (указ 1699 года). С ослушников высокого звания – подати и пени, людям попроще – насильное бритье. “Пошлина на бороды с царедворцев и дворян – 60 рублей, с гостей 1-ой статьи – по 100, с ямщиков, с посадских и проч. – по 30 рублей, и в платеже давать им знаки” (Указы 1705 года). “За бороду купцам положено платить 50 р. и вышивать на платьях красные и желтые лоскутья”, “...кои подстригают – считать за бородачей (брать с оных оброк)”, “Бородачам, сидящим под караулом за неимением чем заплатить пошлину, выбрить бороду – и выпустить” – это строки из указов 1722 и 1723 гг. Кровавые бунты в низовых городах 1705-6 гг. – казаки пекутся о православии. Раскольничество.

    Вот такая война случилась, геноцид собственного бородатого народа. Может и ничего, что Петра Церетели да Шемякин изваяли – по заслугам и память.

    И совсем вкратце, невесомой серебрянной канителью по гербовой канве бытия, – про культурный след. Сервантеса добрым словом уже поминали выше, теперь скажем про сказки. В первую очередь европейские: про башенные часы, которые сломались из-за застрявшей в ней бороды, про третьего сына брадобрея, который дождь шпагой отбивал, усатый Мюнхгаузен, сказка, где кого-то вытаскивали на бороде из колодца, Синяя Борода, образы гнома, лесовика, домового. Несомненно “Руслан и Людмила”, библейская притча про Самсона (это не к бородам, это опять к космогонии), “Старик Хоттабыч”. Дед Мороз, в конце концов!

    Митьки не бреют бороду (не принципиально, так как они пофигисты, а в подражание Шагину), растят классическую, лопаткой – “а-ля петроградский дворник”. Другой, хорошо всем известный тип бороды – козлиная, “клинышком”. К следующему Дню Космонавтики будем готовить полноценную классификацию… Поговорки всякие: “лучше один раз родить, чем каждый день бриться”, “мотать на ус”, “по усам текло, да в рот не попало”. А вот еще шикарная, времен детства Сартра: “поцелуй безусого – как пища без соли”.

Каких вам еще доводов?!