Давайте-ка повнимательней, иначе мы никогда не закончим. (Смотрит на небо.) Смотрите. (Все смотрят на небо, кроме Лакки, который начинает дремать.) Смотри на небо, свинья! (Лакки вскидывает голову.) Ладно, достаточно. (Все опускают головы.) Что в нём такого особенного? В этом небе? Оно такое же бледное и светится также, как любое другое небо об эту пору. (Пауза.) В этих широтах. (Пауза.) В хорошую погоду. (Начинает читать нараспев.) Час назад (смотрит на часы, прозаическим тоном) или около того (снова лирическим тоном) небо, изливавшее на нас (неуверенно, тихим голосом) скажем, с десяти утра (снова возвышая голос) неослабевающие потоки алого и белого цвета, так вот, это самое небо стало терять яркость, тускнеть (поднимает руки, которые постепенно опускаются), тускнеть ещё немного, и ещё немного, и ещё, как вдруг (делает драматическую паузу, широко разводит руки) — бах! и конец! — больше никаких изменений! (Пауза.) Но! (Предупреждающе поднимает руку.) Но под покровом покоя и безмятежности (закатывает глаза к небу, остальные повторяют его жест, кроме Лакки) ночь стремительно приближается (в его голосе появляются вибрирующие нотки), чтобы напасть на нас (щёлкает пальцами) — пиф-паф! — исподтишка (вдохновение покидает его), когда мы её совсем не ждём. (Пауза. Мрачно.) Вот так происходит на этой чёртовой матери земле. Долгая пауза.

ЭСТРАГОН. Теперь, когда мы в курсе…

ВЛАДИМИР. Можем и потерпеть.

ЭСТРАГОН. Раз есть смысл.

ВЛАДИМИР. Перестанем беспокоиться.

ЭСТРАГОН. Будем ждать.

ВЛАДИМИР. Мы привыкли. (Поднимает свою шляпу, заглядывает внутрь, встряхивает, надевает.)

ПОЦЦО. Ну как я вам? (Эстрагон и Владимир смотрят на него непонимающе.) Хорошо? Средне? Терпимо? Посредственно? Откровенно плохо?

ВЛАДИМИР (понявший первым). О, превосходно, просто превосходно.

ПОЦЦО (Эстрагону). А вы как думаете?

ЭСТРАГОН (с английским акцентом). О, йес, сэр, полный стопинг.

ПОЦЦО (горячо). Спасибо всем! (Пауза.) Мне так нужен успех. (Задумывается.) Я немного сдал к финалу. Вы не заметили?

ВЛАДИМИР. Разве что совсем немного.

ЭСТРАГОН. Я думал, это специально.

ПОЦЦО. Что-то память стала подводить. Пауза.

ЭСТРАГОН. Когда ждёшь, ничего не происходит.

ПОЦЦО (огорчённо). Вам скучно?

ЭСТРАГОН. Пожалуй.

ПОЦЦО (Владимиру). А вам, месье?

ВЛАДИМИР. Не сказать чтобы весело. Пауза. Поццо поглощен внутренней борьбой.

ПОЦЦО. Послушайте, вы вели себя со мной… я бы сказал… (подбирает слово) … подобающим образом.

ЭСТРАГОН. Ну что вы!

ВЛАДИМИР. — Ничего особенного.

ПОЦЦО. Не спорьте, не спорьте, всё было вполне пристойно. Так что я даже подумал: а что я в свою очередь могу сделать для этих славных ребят, которым так скучно?

ЭСТРАГОН. Одного луидора вполне достаточно.

ВЛАДИМИР. Мы не нищие.

ПОЦЦО. Что я могу сделать, подумал я, чтобы время не казалось казалось им таким уж долгим? Я дал им кости, я рассказал им о том о сём, я объяснил им природу сумерек, здесь всё ясно. Не буду на этом останавливаться. Но достаточно ли этого, вот что меня мучает, достаточно ли этого?

ЭСТРАГОН. Хотя бы сто су.

ВЛАДИМИР. Замолчи.

ЭСТРАГОН. Я сразу уйду.

ПОЦЦО. Достаточно ли этого? Несомненно, да. Но я широк. Такая уж у меня натура. Сегодня. Тем хуже для меня. (Дёргает за верёвку. Лакки смотрит на него.) Мне ещё придется из-за этого пострадать, я уверен. (Не вставая с места, он наклоняется и берёт кнут.) Что вы предпочитаете? Чтобы он танцевал, или пел, или декламировал, или думал, или…

ЭСТРАГОН. Кто?

ПОЦЦО. Кто! Вы-то сами способны думать?

ВЛАДИМИР. Он думает?

ПОЦЦО. Превосходно. Вслух. Когда-то он даже очень красиво думал, я мог слушать его часами. А теперь… (Вздрагивает.) Ладно, тем хуже. Значит, вы хотите, чтобы он нам что-нибудь подумал?

ЭСТРАГОН. Может, пусть лучше станцует? Всё-таки веселее.

ПОЦЦО. Я в этом не уверен.

ЭСТРАГОН. Правда, Диди, веселее?

ВЛАДИМИР. Я бы лучше послушал, как он думает.

ЭСТРАГОН. А мог бы он сначала станцевать, а потом подумать? Если это его не слишком затруднит.

ВЛАДИМИР (к Поццо). Такое возможно?

ПОЦЦО. Нет ничего легче. Как-никак, это естественный порядок вещей. (Резкий смех.)

ВЛАДИМИР. Тогда пусть станцует. Пауза.

ПОЦЦО (к Лакки). Ты слышал?

ЭСТРАГОН. Он никогда не отказывается?

ПОЦЦО. Потом объясню. (К Лакки.) Танцуй, скотина неумытая! Лакки ставит на землю чемодан и корзину, подходит чуть ближе к рампе, поворачивается к Поццо. Эстрагон встаёт, чтобы лучше видеть. Лакки танцует. Останавливается.

ЭСТРАГОН. Это всё?

ПОЦЦО. Ещё! Лакки повторяет те же движения, останавливается.

ЭСТРАГОН. Слушай, ты, хрюшка! (Имитирует движения Лакки.) Так я и сам могу. (Имитирует движения Лакки, но, чуть не упав, садится.) Если немножко потренируюсь.

ВЛАДИМИР. Он устал.

ПОЦЦО. Когда-то он танцевал менуэт, фарандолу, жигу, фанданго, танец живота и даже «яблочко». Он скакал и подпрыгивал. Теперь это всё, на что он способен. Знаете, как он это называет?

ЭСТРАГОН. Смерть козла отпущения.

ВЛАДИМИР. Чума во время холеры.

ПОЦЦО. Танец с сетью. Ему кажется, что он в ней запутался.

ВЛАДИМИР (вертляво, как эстет). В этом что-то есть… Лакки приготовился вернуться к поклаже.

ПОЦЦО (как будто лошади). Тпруу! Лакки останавливается.

ЭСТРАГОН. Он никогда не отказывается?

ПОЦЦО. Сейчас объясню. (Роется в карманах.) Подождите. (Роется.) Куда подевалась моя груша? (Роется.) Ничего себе! (Ошеломлённый, поднимает голову. Умирающим голосом.) Где мой пульверизатор?

ЭСТРАГОН (умирающим голосом). Левое лёгкое у меня совсем ни к чёрту. (Покашливает. Громогласно.) Зато правое в отличном состоянии!

 

Сэмюэль Беккет
«В ожидании Годо»
перевод Натальи Санниковой