во главу 8 многоглавое содержание во главу 10

Глава 9
О том, как страус Лёва летал на тыкве

сли всех поделить на домашних и диких, то мышонок, безусловно, был домашним. А вот коза была как раз дикой. Наибольшую часть жизни мышонок проводил у себя дома. А коза, наоборот, паслась на воле. У неё даже и не было никакого дома.
Мышонок Серафим выследил эту заброшенную козу на пригорке за оврагом. Само собой разумеется, её туда специально никто не забрасывал. Просто она была беспризорной.
Серафим подробно рассмотрел козу в телоскоп и, после недолгих колебаний, решил сойтись с ней поближе. На то, конечно, были свои причины. Если, опять же, всех поделить на травоядных и млекопитающих, то в отличие от козы Серафим предпочитал молоко. Поэтому он нарвал во дворе внушительную охапку ромашек, переплёл её шнурком и пошёл знакомиться.
Коза жевала на пригорке траву, мирно постреливая глазами в сторону мышонка. Кое-как одолев крутой подъём, Серафим положил перед ней букет и пожелал приятного аппетита.
— Это зачем?! — коза подцепила букет рогами и сбросила с пригорка. — Я этого не люблю!
— Ну, правильно! — поспешно согласился мышонок. — Теперь у меня во дворе цветов нет!
— Умён, — коза тряхнула бородой, — Приятно. Серафиму тоже было приятно.
— Брысь! — рявкнула вдруг коза. И мышонок скатился с пригорка.
Не удивляйтесь. Только домашние козы "бекают" и "мекают". А дикие, бывает, "рявкают" и "рыкают". И, в другой раз, даже бодаются.
— Это моё имя, — пояснила коза.
— Ничего себе! — сказал Серафим.
А сам подумал, что ещё, пожалуй, рановато приглашать козу домой. Что, пожалуй, они с козой ещё недостаточно близки.
— Вот именно, — кивнула Брысь. — Это мой девиз: "Ничего себе. Всё друзьям и родственникам". Жаль, что таковых не наблюдается.
И тогда Серафим решился.
— Хорошо вдвоём жить, — начал он издалека. — Я теперь один живу. А вдвоём жить лучше.
Брысь вопросительно глянула на мышонка. Тот понял, что начал слишком издалека и снова взобрался на пригорок.
— Прямо ужас! — сообщил он. — Даже не знаю, что мне делать с этой травой! Прямо растёт как сумасшедшая!
— Где?! — поинтересовалась коза.
— Да у меня же во дворе! — притворно вздохнул Серафим. — Прямо настоящие заросли! Уж я и косилогазонку у Лёвы брал, и топтать её пробовал, а траве — хоть бы хны! Только ещё сочнее вымахивает!
Брысь облизнулась.
— Вот если бы вы!... — намекнул Серафим.
— В гости?! — прищурившись, спросила коза. — К первому встречному?! Ни с того, ни с сего?!
Мышонок растерялся.
— Ну что ж, — заявила Брысь, — это я люблю. Это мне нравится.
Так у мышонка Серафима появилась своя дикая коза. А с нею вместе появились молоко и свежий сыр. И хотя Брысь была козой весьма своенравной, мышонок постепенно сумел её к себе привязать. Причём безо всякой верёвки.
Больше всего на свете Брысь любила сочную траву и подвижные игры. Хороший случай убедиться в этом как-то представился Афрозайцу.
Заяц пришел к Серафиму за поддержкой. Последнее время он чувствовал себя не в своей тарелке. У него последнее время даже и не было своей тарелки. Иначе говоря, он привык жить за чужой счёт. А точнее выражаясь — за счёт свинкиного огорода. Но встреча с монстром, которого приютила Морская свинка, совершенно выбила зайца из колеи. Вопреки обыкновению, Афрозаяц даже пытался обелить Морскую свинку в собственных глазах.
— Ну, допустим, она нечаянно задела меня лейкой, — рассуждал Афрозаяц. — Допустим, она по ошибке пустила в наш огород какого-то типа. С кем не бывает? Просто надо дать ей шанс!
Но как раз это оказалось труднее всего. Ибо, завидев Афрозайца, Морская свинка тотчас поворачивала в другую сторону. А на огород заяц пока ходить опасался. Из-за того самого типа. Ну, вы знаете.
И всё же зайцу удалось организовать случайную встречу. Он подстерёг Морскую свинку у Лёвиного гаража.
— А?! Старая знакомая?! — непринуждённо приветствовал он свинку, выскакивая из-за угла.
— Я?! Старая?! — свинка чуть не задохнулась от гнева.
Она скрылась в гараже и так хлопнула дверью, что Афрозаяц ещё долго думал: в каком ухе у него звенит? А придя в себя, помчался к Серафиму за поддержкой. Потому, что Морская свинка к нему прислушивалась.
Но мышонок отсутствовал. Он был у страуса в гараже.
Дело в том, что коза Брысь во сне громко храпела. Этот храп её постоянно будил. И Серафим придумал заказать для неё у Лёвы специальную закуску: резиновую грушу, которую можно закусывать на ночь, чтобы как следует выспаться.
Поэтому поддержки Афрозаяц у мышонка не нашёл. Зато нашёл на столе большой ломоть козьего сыра. Тогда ему захотелось пообедать и тем самым слегка поправить настроение. Заяц упаковал сыр в полотенце и вышел во двор. Но не успел он сделать и двух шагов, как заметил козу.
Брысь стояла перед домом и помахивала хвостом.
— Я лицо неприкосновенное! — предупредил Афрозаяц. — Я африканский подданный! Буду в "Красную книгу" жаловаться!
— Зачем? — удивилась коза. — Мы же играем. В салочки, да? Чур я вожу!
Афрозаяц довольно скоро проиграл. Брысь поддела его рогами и подкинула вверх. Описав дугу, заяц очутился у козы на спине.
— В прятки! — весело объявила Брысь. — Теперь ты водишь! Только чур не подглядывать!
Афрозаяц и не думал подглядывать. Он думал, как половчее спрыгнуть и убежать от шальной козы. И как при этом не обронить свёрток с сыром. И даже если бы он захотел подсмотреть, то увидел бы только козий хвост. Поскольку сидел задом наперёд.
— Считай! — подсказала Брысь. — Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать!
И со всех ног бросилась прятаться в дом. Но дверь-то у мышонка в доме была довольно низкая. В общем-то, ему и не нужна была высокая дверь. Поэтому Брысь легко проскочила внутрь, а заяц стукнулся затылком о дверную притолоку.
— Я иду икать! — сказал он, сидя на земле и прижимая к груди свой обед,
Вследствие падения из Афрозайца выскочила буква "с". Козе наскучило прятаться и она сама нашла зайца.
— Опять я вожу! — сообщила Брысь.
— Ыр! — указывая на сверток, залепетал Афрозаяц. — Ыр!
— Играем в жмурки! — коза зажмурилась.
И заяц мигом сообразил, что другого случая сбежать ему больше не представится.
Сперва коза бродила с закрытыми глазами, а после стала подглядывать. Но никого не обнаружила. Убедившись в исчезновении Афрозайца, она принялась щипать траву. Стоило козе разыграться, как то же самое делалось с её аппетитом.
— Сыр почему-то валяется! — вернувшись домой, удивился мышонок. — В полотенце!
— Закуску принёс? — спросила Брысь.
Вместо ответа Серафим сунул ей в рот резиновую грушу. Щёки у козы раздулись, словно два теннисных мячика. И она важно кивнула в знак одобрения.
— Ассистент, — сказал вдруг мышонок. — Как думаешь: это опасно?
Когда он посетил гараж, Лёва при помощи молотка и стамески выдалбливал длинное осиновое бревно. Страус ушёл в работу с головой. Из бревна торчали только его худые ноги.
— Лёва! Ты скоро?! — Серафим постучал по бревну.
Лёва пробил сквозной тоннель, расширил отверстие и, толкая перед собой груду стружки, вывалился наружу.
— Ну как? — страус с гордостью осмотрел результат своего труда.
— Что? — не понял Серафим.
— Пушка! — Лёва похлопал по бревну. — Нравится?!
— Нормально, — ответил мышонок.
— Вот сюда насыпаем ведро пороху, — энергично жестикулируя, страус пустился в объяснения. — Здесь будет фитиль...
— Вообще-то я за закуской пришёл, — напомнил Серафим. Неожиданно гараж вздрогнул, и по стенам его прокатилось гулкое эхо. Это Морская свинка закрыла изнутри за собою дверь.
— У меня морщины есть?! — спросила она с порога.
— Нету, — страус удивлённо глянул на свинку.
— А мешки?! — продолжила допрос Морская свинка. — Мешки под глазами?!
— Какие мешки?! — поморщился Лёва. — Я у тебя тыкву просил! Мышонок терпеливо ждал окончания этой странной беседы, когда
свинка обратила на него внимание. Она поставила на пол принесённую корзину и устремилась к Серафиму:
— Ты мне сколько дашь?!
Мышонок молча вывернул пустые карманы штанов.
— Вот он! — раздался победный клич страуса. — Вот он — снаряд! Лёва стоял у перевёрнутой корзины, держа над головой тыкву, будто спортивный кубок, завоёванный в тяжёлой борьбе.
— Где тут зеркало?! — свинка оглянулась по сторонам и заметила бочку с водой.
Нагнувшись над бочкой, она стала придирчиво себя изучать.
— На этом снаряде я завтра полечу, — обратился Лёва к мышонку. — А ты будешь моим ассистентом.
— Почему я-то?! — раздражённо спросил Серафим.
— Потому что! — Лёва порылся на верстаке, извлёк из кучи хлама резиновую грушу для козы и вручил мышонку.
— Буль, буль, буль! — донеслось вдруг из глубины гаража.
Лёва и мышонок разом обернулись на подозрительный шум и увидели ноги Морской свинки, торчавшие из бочки.
Свинка долго рассматривала своё отражение, а потом вздумала протереть "зеркальную" поверхность. Но забыла, что перед ней обычная вода. И опрокинулась в бочку.
— Жарко сегодня! — отдуваясь заметила Морская свинка, когда друзья вытащили её из воды.
— Ну, я пошёл, — Серафим направился к выходу.
— Не забудь! — крикнул ему вслед Лёва. — Завтра на рассвете! Выпроводив Морскую свинку, которая долго что-то объясняла про "бальзамовский" возраст, Лёва стал создавать зажигательную смесь.
Идею насчёт пушки Лёве подал грач Сажа.
Накануне Сажа справил новоселье. Он выпросил у Вау старую книжную полку и с помощью ужа Отшельника подтянул её на ветку осины, что росла на самой опушке. Полка была с перемычками, и теперь у Сажи завёлся новый трёхэтажный грачевник с отличным видом на лужайку перед гаражом. Но опасное соседство со страусом вселяло в грача определённую озабоченность. И Сажа решил поговорить с Лёвой по-мужски.
— Вот что я тебе скажу парень, — заявил он при первом же удобном случае. — Летать по-настоящему у тебя просто не хватит пороху. Подумай об этом.
Лёва подумал. И понял, что грач имеет ввиду. Конечно же пушку! Ведь если использовать пушечный заряд как средство передвижения, то можно летать и без крыльев!
Увлечённый новой идеей, Лёва взялся за изготовление пушки. Перво-наперво он спилил подходящее дерево. Ту самую осину, на которой Сажа устроил свой грачевник.
Хорошо, что грач в соседней роще менял у дятла червей на личинок. Будь он в своём "особняке", с ним бы, наверное, приключился удар. Тем более, что после падения осины от книжной полки остались одни воспоминания.
А порохом Лёва попробовал разжиться у совы.
— Ведро пороху?! — Сплюшка подмигнула. — А в дело возьмёшь?!
— В какое дело? — удивился Лёва.
— Дурака-то не валяй, — проворчала сова. — Думаешь, я не знаю зачем тебе порох?!
Сплюшка сразу предположила, что Лёва собирается ограбить банк.
— Ну вот что, — сказала она. — Денежки поровну разделим. Денежки, они этого... Как его?!... Хр-р! Хр-р!
Сова прилегла. И Лёва понял, что придётся ему изобретать зажигательную смесь.
Простившись с Морской свинкой, страус проработал весь остаток дня и почти всю ночь. Под утро он выкатил пушку из гаража и установил её на пустом ящике. Затем начинил пушку зажигательной смесью, состоящей в основном из промасленных тряпок и снабдил всё это дело фитилем. И, в последнюю очередь, аккуратно загнал в жерло пушки тыквоснаряд.
Если бы возня с пушкой не отнимала у страуса всё внимание, он бы заметил, что в темноте то и дело вспыхивают два фонарика. Эти фонарики принадлежали сове и являлись ни чем иным, как её собственными глазами. Сова следила за Лёвиной подготовкой к ограблению. Почти целую ночь она не смыкала глаз. Что, конечно, стоило ей большого труда. Потому и происходило с "фонариками" такое странное мигание.
На рассвете, когда Лёва прилёг отдохнуть, Сплюшка решила, что ограбление откладывается и отправилась домой. По дороге её укачало. Уже в состоянии глубокого сна сова сделала над лесом полный круг. И слегка очнулась только у самого жерла пушки, которое было принято ею за собственное дупло. Сова протиснулась в ствол орудия и налетела на тыкву.
— Аферист! — проворчала Сплюшка, выпихивая тыкву из "дупла". — Снова обыск устраивал!
Афрозаяц наведывался к ней и раньше. Само собой разумеется, тайком. По его словам выходило так, что заяц искал какие-то "преступные улитки". Выходило так, что с "улитками" он выведет сову на чистую воду.
Однажды, обыскивая дупло, заяц обронил кочан капусты. И, вспугнутый шумом его падения, ударился в бега. Так Сплюшка поняла, кто у неё шарит.
Устроившись поудобнее в стволе орудия, сова крепко заснула. Разбудили её посторонние голоса.
— Фитиль зажигай только по команде! — сказал кто-то снаружи. У совы сразу возникло плохое предчувствие.
Чего нельзя сказать о Лёве. Страус, наоборот, был в отличном расположении духа. Он сидел верхом на пушке, определяя направление ветра. Для этой цели он использовал собственное перо.
Мышонок достал спичку из коробка и приготовился чиркнуть.
— Огонь! — скомандовал Лёва.
Серафим поднёс зажжённую спичку к фитилю.
— Главное — мимо не прыгнуть! — заметил страус. — А то у меня последняя тыква осталась!
Пламя пробежало по фитилю, и смесь из промасленных тряпок моментально вспыхнула.
Сплюшку обволокло едким дымом.
— Заяц! — догадалась она. — Опять, паршивец, дупло поджёг!
И метнулась к выходу. В глаза ей ударил яркий солнечный свет. Сова зажмурилась, и в тот же миг Лёва оказался у неё на спине. А Сплюшка решила, что ей устроили "тёмную".
Сломя голову она помчалась вперёд.
— Даёшь высоту! — воскликнул страус.
Под Лёвой стремительно пронеслась "взлётная полоса" и замелькали деревья.
Сплюшка не разделяла со страусом его восторгов. Полёт для неё был делом обыкновенным. Уже над оврагом Сплюшка пришла в себя и обернулась, чтобы лично увидеть нахала, кричавшего ей на ухо непонятные слова.
— Все системы работают нормально! — пилотируя сову, горланил страус. — Земля! Земля! Как слышно?! Приём!
— Слышно хорошо! — отозвалась сова, вращая глазами. — Сейчас тебе будет приём!
С точки зрения рукопашного боя приём оказался мастерский. Сплюшка резко опустила голову и бросила страуса через правое плечо. К счастью, она летела довольно низко. С Лёвой на спине она, в общем— то, и не могла набрать подходящую высоту.
— Вот это да! — грохнувшись на землю, воскликнул страус. — Это я понимаю!
— Я тоже хочу! — прозвучал сзади чей-то обиженный голос. Лёва обернулся и увидел козу.
— Чего? — изумился он.
— Играть! — коза топнула ногой и сердито засопела. — В чехарду! Вы здесь играете, а мне, что ли, нельзя?!
Когда мышонок вернулся домой, Лёва и Брысь играли на лужайке в чехарду, по очереди прыгая друг через друга.
Это так говорится потому, что они успели стать друзьями.

во главу 8 многоглавое содержание во главу 10