Глава 4
О том, как Вау разоблачила Всякую Всячину

ау имела совершенно оригинальный взгляд на вещи. Вау смотрела на них с точки зрения сыщика. И довольно часто её взгляд шёл, как говорится, вразрез с общепринятым. А если принять во внимание, что оригинальный значит — подлинный, настоящий, истинный и так далее, то из этого следует, что Вау всегда была права.
Например, Вау считала, что искать в тёмной комнате чёрную кошку очень легко. Даже если её там нет.
— Искать легко, — говорила Вау, — только найти очень трудно.
Во всём, что касается поиска, Вау обладала удивительно тонким чутьём.
— Обонятельная особа! — высказывал своё мнение о ней Валерьян. — Такая прелесть!
Вау могла бы стать великим детективом. Но ловить преступников ей было скучно. И хотя она держала в своей пещере частное сыскное бюро, в этом бюро из красного дерева в основном хранились разные редкости: пуговицы, раковины, посудные черепки и прочие ценные предметы. Они-то и являлись вещественными доказательствами истинного увлечения Вау. Да и сама пещера напоминала антикварную лавочку.
Целыми днями Вау бродила по речной отмели в поисках новых экземпляров.
— Вау! — восклицала она, обнаружив очередную находку. — Какой экземпляр!
Зимой речную отмель заметало снегом. И Вау, лишённая возможности собирать свою коллекцию, принималась её разбирать.
— Вау! — удивлялась она, извлекая из бюро прозрачный камешек или рогатую раковину. — Какой экземпляр!
Со всеми обитателями леса, кроме совы Сплюшки, Вау поддерживала ровные отношения. И могла запросто ходить к ним в гости. Но не ходила. Она полагала это пустым занятием. И, вообще, относилась к соседям несколько свысока.
Её пещера располагалась под самым обрывом. Поэтому Вау занимала более высокое положение, чем остальное общество.
Но это совсем не значит, что все брали с неё пример. Серафим, Цапель и Морская свинка, как раз наоборот, собирались в гости к страусу Лёве на сорок дней.
В канун Рождества исполнилось ровно сорок дней с тех пор, как "Цапелин" рухнул в овраг. И, по случаю памятной даты, Лёва пригласил всех участников "южной" экспедиции на блины.
Морская свинка из уважения к хозяину прибыла на обед загодя. Так, что Цапелю и Серафиму, которые слегка задержались, пришлось перейти сразу к чаю.
— Давайте почтим наш "Цапелин" минутой вставания, — предложил страус, поднимаясь из-за стола.
— Хватит о грустном, друзья! — Морская свинка сделала вид, что встаёт. — Мы снова вместе! Я хочу выпить этот чай за вас, мои дорогие!
— За меня не надо, — Серафим поспешно пододвинул свою чашку поближе. — За меня ты уже съела блины.
— Тогда — за тех, кто в море! — свинка залпом выпила чай.
— Эх, братки, — вздохнул Цапель. — В тропиках молочные орехи прямо на деревьях растут. Захотел поужинать... Хрясь! — забывшись, он стукнул клювом по блюдцу.
Яблоко, изображённое на блюдце, раскололось пополам.
— А мой дедушка рассказывал, что под Рождество на ёлке тоже Всякая Всячина появляется, — задумчиво отозвался мышонок.
— Под Рождество?! — Морская свинка заёрзала. — Это же сегодня! А твой дед не рассказывал на какой именно ёлке?!
— Захотел добавки!... Хрясь! — Цапель вогнал клюв в щель между досками обеденного стола.
— Похоже, этот тип решил перебить все тарелки, — заметила свинка.
— Тип?! Тарелки?! Конечно! — озарённый внезапной догадкой, Лёва присел на краешек стула. — Всякая Всячина — это тип летающей тарелки!
После его слов наступила тишина, нарушаемая только скрипом клюва, который Цапель пытался извлечь из западни.
— Одумайся, Лёва! — очнулась Морская свинка. — Какие тарелки?! Всякая Всячина — это же ёлковые плоды!
Цапель рванулся изо всех сил и упал со стула.
А мышонок удивлённо наблюдал за яростной перепалкой, вспыхнувшей между авиацией и флотом.
— Его дедушка был звездочёт! — горячился Лёва, ссылаясь на Серафима. — Он следил за небесными телами!
— Следил, — соглашалась Морская свинка. — Я тоже слежу за своим телом. А причём тут Всякая Всячина?
— Это же пришельцы! — кричал Лёва, бегая по гаражу. — Да они ушли от нас далеко вперёд в умственном развитии!
— Ушли, — соглашалась свинка. — Но не далеко. Если не знают, как тарелками пользоваться.
— Тебе бы только брюхо набить! — выпалил страус.
— Я ещё кое-кому сейчас набью кое-чего! — пообещала Морская свинка, бросаясь на обидчика.
Лёва и свинка покатились по полу, опрокидывая мебель. После того, как Цапелю и Серафиму с трудом удалось растащить бойцов, Морская свинка вернулась к предмету разговора.
— Ладно, — отдышавшись, сказала она. — Со Всякой Всячиной мы разберёмся. Главное — на какой ёлке она появится! Вот, что главное!
— На самой высокой, — убеждённо произнёс Лёва. — Чем выше ёлка, тем что?!...
— Что? — за всех спросил Серафим.
— Тем до неё из космоса путь короче! — Лёва торжествующе посмотрел на приятелей. — А чем короче путь, тем...
— Короче! — перебила его Морская свинка. — Лично я иду за мешком. Желающих много, а Всякая Всячина одна.
И в предвкушении сытного ужина, свинка отправилась домой за мешком.
Предвкушение — это такое состояние духа, за которым, как правило, следует само вкушение. То есть — сам ужин.
— Если страус не подложит какую-нибудь свинью, — бормотала Морская свинка, увязая в глубоком снегу, — то Всякая Всячина будет моя!
Она преодолела очередной подъём и очутилась на опушке леса:
— Ещё возьмёт, да и проболтается! Ненормальный!
— Псих! — подтвердил кто-то над головой.
— Точно! — кивнула свинка.
— Псих! Псь-хи! — с ветвей дерева на неё обрушилась снежная лавина. — А-псьхи! Псих!
Свинка выбралась из завала и встретилась взглядом с доктором. Если так можно сказать. Потому, что глаза Валерьяна глядели в разные стороны.
— Это Сплюшка! — Валерьян указал на дупло. — У неё насморок. Я ей чихальные капли приписал.
— Псь-хи! — сова выглянула из дупла.
— А если Всякая Всячина появляется не каждый год?! — испугалась вдруг Морская свинка. — Если, допустим, только в високосный?!
— Этого о чём? — спросила сверху сова. — Псих! Этого что ещё за Всячина?!
— Этого о том! — передразнила её свинка. — Что сегодня на самой длинной ёлке Всякая Всячина появится! А после пришельцы с тарелками набегут и — пиши пропало! Амба! До следующего високосного года!
— Высококостный, — произнёс Валерьян с ученым видом. — Костность. Ключица.
— Вот и я говорю — включиться! — заторопилась Морская свинка. — Надо всем включиться в поиски! Надо найти эту ёлку! Тогда пришельцы с носом останутся!
Последнее обстоятельство больше всего напугало зайца, который прятался в снежном окопчике. Заяц следил за простуженной совой. Время от времени, когда Сплюшка чихала, он, на всякий случай, менял укрытие.
Афрозаяц хотел взять сову с понятыми. Заяц представил, как понятые приводят к нему связанную сову. А, представив связанную сову, он заснул. А, заснув, он увидел такую картину.
— Сплюшка! Отныне и навсегда! Приговариваю тебя к высшей мере — отнятию ружья! — сурово произнёс Афрозаяц, глядя в "Красную книгу".
У Сплюшки тут же осыпались все перья. И она убежала. А заяц стал ходить с понятыми по лесу и стрелять из ружья. И все их боялись.
Тут Сплюшка чихнула. Заяц проснулся, увидел под деревом посторонних и поменял укрытие. Сначала он подумал, что пришли понятые. Но потом разглядел Морскую свинку и доктора.
Свинка, как раз, говорила о Всякой Всячине. Поскольку расстояние от зайца до дерева было безопасным, тот смог разобрать лишь отдельные слова. Но и этого было достаточно. Самое главное Афрозаяц понял. Он понял, что в рождественскую ночь на самой высокой ёлке засядет пришелец по кличке Амба, что глаза у него размером с тарелку и, кроме того, огромный нос.
Нос привёл зайца в трепет. С таким носом Амба, конечно, всех разнюхает. Глаза Афрозайца не беспокоили. На то у него имелась "маскировальная" белая шуба. А вот нос — это уже было серьёзно.
— Бежать! — сказал себе заяц. — Спрятаться у Вау в пещере! Среди экземпляров!
Он хотел, таким образом, убить, за исключением себя, сразу двух зайцев: во-первых, сохраниться для "Красной книги", а во-вторых, предупредить об опасности Вау. И получить от неё вознаграждение.
Между тем, Сплюшка, несмотря на простуду, разработала план операции под названием "Центр — перехват".
Вот этот план:
1. Слимонить у Серафима телоскоп.
2. Найти в центре леса самое высокое дерево.
3. Взлететь на верхушку и засечь в телоскоп Всякую Всячину.
4. Перехватить её до прихода Морской свинки.
И тут в глазах у совы потемнело.
Сплюшка вообще обращала внимание, что зимой в глазах темнеет гораздо раньше, чем летом.
К счастью её разбудил спасительный насморк. Она так громко чихнула, что упала с лежанки. Сова заторопилась. Ружьё она на этот раз оставила в дупле. Ружьё в таком деле было только лишней обузой.
А дальше всё складывалось, как нельзя лучше. Серафима не оказалось дома. Сплюшка забралась через форточку в комнату, схватила со стола телоскоп и, тем же путём выбралась наружу.
События развивались в строгом соответствии с планом "Центр — перехват". Сова взлетела на верхушку огромной ели и, устроившись поудобнее, стала обозревать окрестности. Иногда она чихала, отгоняя нежелательный и даже крайне опасный в её положении сон. Падение с такой высоты могло обернуться большими неприятностями.
В сгустившихся сумерках Сплюшка разглядела в телоскоп Афрозайца. Рядом с ним была Вау.
Сова относилась к Вау с опаской. Она чувствовала в этой рыжей бестии скрытую силу. И предпочитала держаться подальше.
Когда Афрозаяц появился в пещере, Вау раскладывала на своём бюро, словно пасьянс, перламутровые пуговицы.
— Вау! — сказала она, заметив дрожащего зайца. — Какой экземпляр!
— Очень опасный Амба! — залепетал Афрозаяц. — Очень! Надо срочно забаррикадировать вход!
— Надо перестать трястись, — продолжая своё занятие, ответила Вау. — Надо вытереть ноги. И рассказать всё по порядку.
Вау была любознательная особа. Но её интересовали только по-настоящему хорошие вещи и только по-настоящему загадочные события. А событие, о котором поведал заяц, если опустить лишние подробности, было как раз из таких. Поэтому Вау сама захотела отправиться в лес и поглядеть на "опасного" Амбу.
Отговаривать Вау было бессмысленно. И заяц решил отправиться с ней. Заяц боялся оставаться в чужой пещере один. И он сказал, что будет у Вау "тылохранителем". Он будет охранять её с тыла.
Таким образом, под самой большой елью собралось всё население леса. Да-да. И Валерьян тоже.
— Пришлецам вполне понадобится врач, — объяснил он своё присутствие. — Пришлецы тоже болеют.
Лёва прибыл на встречу летающей тарелки в сопровождении Серафима и Цапеля. По этому случаю он изготовил специальную медаль "За встречу разумов".
Но раньше всех на сбор "ёлковых плодов" явилась Морская свинка с необъятным мешком. Свинка разложила его под деревом и, задрав голову, стала всматриваться в темноту.
"Пришельцы" не заставили себя ждать. Сначала прилетел телоскоп. Он упал точно на ногу Афрозайцу.
— Амба! — взвизгнул заяц и сиганул в кусты.
— Они, — Лёва поднял телоскоп и стряхнул с него снег. — Пришельцы.
— Дай-ка, — Морская свинка отобрала у Лёвы телоскоп. — Что-то не похоже на ёлковые плоды.
— Дедушкин! — заволновался Серафим.
Он выхватил телоскоп у свинки и прижал к груди.
Да. Сова, сидя на верхушке ели, всё-таки заснула. Всё же она не выдержала борьбы со своей слабостью. Заснула прямо с открытыми глазами.
— Садятся! — прошептал страус. — Зажгли посадочные огни! Это горели в темноте глаза падающей Сплюшки.
— Всякая Всячина! — Морская свинка с мешком заметалась под елью. — Ёлковые плоды сыплются!
Сова упала прямо в мешок. И свинка взвалила его на спину.
— Вам тоже хватит! — успокоила она остальных. — Видали, какие они здоровые?!
— Ты засахари-и-ила! — донеслось у неё за спиной приглушённое пение. — Ва-сю мою мали-и-ину!...
Морская свинка в панике бросила добычу.
Из мешка выкатилась всклокоченная Сплюшка, отряхнулась и, выдернув из хвоста перо, вручила его свинке:
— ... И перо за это получа-а-ай!
— Бис, — Вау поаплодировала. — Впечатляюще.
— А ты сперва докажи! — Сплюшка затравленно оглянулась. — Я, может, на свиданку пришла! Вот с ней!
Она кивнула на Морскую свинку, которая с бормотанием, трясла пустой мешок:
— Не может этого быть!... Быть этого не может!... Этого быть может не!...
— Зацепились! — Лёва обхватил ель с намерением взобраться и помочь пришельцам.
— А кто сказал, — остановила его Вау, — что на этой ёлке вообще что-то есть?
— Мышиный дедушка сказал, — пояснил Цапель, кутаясь в бушлат.
— Ага, — подтвердил Серафим. — Он сказал, что на ёлках под Рождество бывает Всякая Всячина.
— Ну да! — усмехнулась Вау. — Конечно! Ёлочные игрушки!
— Как игрушки?! — Морская свинка продолжала шарить в мешке. — Зачем игрушки?!
— Обыкновенно, — Вау пожала плечами. — В некоторых домах на Рождество ёлку украшают игрушками.
— А если нам эту ёлку тоже украсить? — предложил Серафим.
— Украсть елку?! — засопела сова. — Ну ты, парень, совсем того! Как же ты её украдёшь, если она в землю закопана?!
Решив, что ловить ей здесь больше нечего, сова снялась с места и улетела.
— Что-то у неё со слухом, — Вау проводила сову долгим взглядом. — Да и с голосом тоже. Вы бы, доктор, за ней последили.
— За ней Афрозаяц следит, — Валерьян глотнул из пузырька и прищурился. — Вот я лучше вас провожу. А то другие в темноте заблуждаются.
— Почему бы и нет? — Вау взяла Валерьяна под лапу, махнула друзьям на прощание пушистым хвостом и грациозно удалилась.
— Ну что? — Морская свинка свернула бесполезный мешок. — Пора домой. Присядем на дорожку?
— Холодно, — поёжился Цапель. — Простудимся.
— А мы на ёлке присядем, — Лёва с сожалением спрятал медаль за пазуху. — Примета всё-таки.
Воздухоплаватели взобрались на ёлку и расселись на ветвях. Получилась рождественская ёлка.