Глава 10
О том, как долгопят Ленивка устроился на службу

ично я не понимаю, за какие заслуги безбилетных пассажиров называют "зайцами". Ну, понятно, что зайцы не платят за проезд. Они вообще предпочитают ходить пешком. Или, в крайнем случае, бегать.
Если меня спрашивают: "Какой заяц не любит быстрой езды?", лично я отвечаю без колебаний "Любой". Любой заяц, включая Африканского, терпеть не может быстрой езды. Более того. Медленной езды зайцы тоже не жалуют.
Другое дело — долгопяты, которые разъезжают по долгу службы в поисках своего хозяина.
Когда долгопяту удаётся найти хозяина, он тотчас приступает к своим обязанностям. Обязанности у него такие:
1. Долгопят обязан дать себя помыть и расчесать.
2. Он должен позволить себя накормить.
3. По первому требованию хозяина ему следует отдыхать и бездельничать.
4. Первое требование хозяина следует сразу за кормёжкой.
Если хозяин пытается добавить что-то от себя, долгопят может зачитать хозяину его права. Права у него такие:
1. По первому требованию долгопята хозяин имеет право выгнать его со службы.
2. Таковое требование исключено, ибо долгопят не имеет права что-либо требовать у своего хозяина.
По-моему, здесь всё очень ясно. Даром, что каждый пункт перечисленных прав и обязанностей оттачивался целыми поколениями долгопятов.
Самое сложное для долгопята — найти верного хозяина. Обычно хозяева сразу нарушают свои права и выставляют долгопятов за дверь. В таком случае долгопят долго пятится в надежде, что его позовут обратно. И уже затем пускается на поиски нового места.
Среднему долгопяту иногда приходится исколесить весь белый свет прежде, чем ему подвернётся что-то стоящее. А на это дело никакого жалованья не хватит. Вот почему лично я бы называл безбилетных пассажиров "долгопятами".
Долгопят Ленивка был высажен кондуктором речного трамвая на берег именно за безбилетный проезд. Там-то он и заметил Валерьяна.
Корзина с доктором прибилась к берегу довольно далеко от "Смотровой" и вообще от родного леса. Но данное обстоятельство Валерьяна совсем не беспокоило.
— Что бы сделал Гиппократ? — очутившись на суше, спросил Валерьян у корзины, и сам же за неё ответил. — Прописал бы променад!
Скитаясь по реке, Валерьян от скуки сочинял стихи посвящённые доктору греческой медицины Гиппократу. Этот Гиппократ наделал в древности много шуму своей знаменитой клятвой, в которой он всех больных обещал ещё при жизни поставить на ноги.
— Несомненно, мне бы он прописал бы моцион! — добавил Валерьян, делая для разминки несколько приседаний.
Пока он приседал, Ленивка влез в корзину и зарылся в листья мяты. А Валерьян ещё раскланялся для гибкости "звоночника" и, прихватив корзину, пустился в обратный путь.
"Тише едешь — дальше будешь!" — говорил Ленивке старый долгопят. Так Ленивка всегда и поступал. В этот раз он тоже ехал очень тихо. За всю дорогу Ленивка не издал ни звука.
Вернувшись в "Смотровую", доктор первым делом полез в сундук.
— Дом, милый дом! — сказал он, извлекая оттуда пузырек с валерьяновыми каплями.
Ленивка уже хотел было покинуть корзину и наняться на службу, когда услышал, что в "Смотровой" объявился посторонний. Посторонним, как всегда, был Афрозаяц.
— Меня никто не спрашивал? — заяц шмыгнул носом.
— О чём? — доктор выпил валерьянки и закусил мятным листиком.
— Ну, где, мол, Афрозаяц и куда подевался?! — голос у зайца слегка дрогнул. — И как нам его не хватает?!
— Сова спрашивала, — припомнил Валерьян. — После пожара.
— Раз я никому не нужен, — всхлипнул Афрозаяц, — Тогда — привет. Встретимся на том свете. А в "Красной книге" скажи: "Так, мол, и так... Раньше надо было думать."
И скрылся в камышах.
— Давление, что ли, падает?! — поёжившись, доктор полез в сундук за зонтиком.
Валерьян всегда по зайцу определял состояние погоды. Когда зайца распирала мания величия, становилось ясно, что давление у него "прыгнуло вверх", и погода ожидается солнечная. А когда его одолевала мания ничтожества, можно было смело готовиться к дождю.
Афрозаяц побывал уже почти у всех знакомых. И везде он задавал один и тот же вопрос: "Меня никто не спрашивал?"
До этого заяц долго просидел под кустом, восстанавливая в памяти забытую букву "с". Впрочем, букву он вспомнил достаточно быстро. Потому что сел в крапиву. И издал такой звук:
— С-с-с!...
Но всё равно он остался под кустом. Заяц надеялся, что его хватятся и начнут искать, как без вести пропавшего. А потом найдут и осыплют знаками внимания.
Но время бежало, а зайца всё не искали. Тогда он вылез из-под куста и пошёл выяснять в чём дело.
— Меня никто не спрашивал? — как бы между прочим поинтересовался заяц у страуса.
Расположившись у гаража, Лёва размешивал в баке взрывчатку для ракетного двигателя. Совершив полёт на тыкве, он вплотную подошёл к освоению космоса.
— Ага! Заяц! — обрадовался Лёва. — Держи пестик! Будешь мешать!
— Я всем мешаю! — обиделся заяц. — Всем!
По дороге к мышонку он представлял себе такой разговор:
— Меня никто не спрашивал?
— Я тебя спрашивал! Я очень за тебя переживал! Где, думаю, наш Афрозаяц?!
У Серафима он застал грача Сажу, который прилетел жаловаться на Брысь.
После гибели грачевника Сажа временно переехал в своё ведро. Но Брысь-то этого не знала. И, гуляя по лесу, боднула ведро из чистого озорства.
— А если я чуть не оглох?! — кричал грач. — Если я в суд подам?! За моральный ущерб?!
Брысь понуро стояла в сторонке.
— Она же извинилась, — оправдывался мышонок.
— Да что мне её извинения?! — кипятился Сажа. — Кто их у меня на птичьем базаре купит?!
— Я только хотел... — осторожно вмешался Афрозаяц.
— А тебя вообще никто не спрашивал! — набросился на него грач Сажа.
— Так я и думал, — заяц, опустив голову, поплёлся в "Смотровую" к доктору Валерьяну.
А что там произошло, вы уже знаете.
Пока Валерьян искал в сундуке зонтик, Ленивка вылез из корзины и осмотрелся. Новое место службы ему не очень понравилось. Обстановки было, что называется, кот наплакал. Хотя сам кот, его новый хозяин, Ленивке показался весёлым. По крайней мере, на первый взгляд.
— Вот он — зонт! — доктор стряхнул со своей находки пыль. — Ах ты! Дырка взялась!
Он раскрыл зонт и поглядел сквозь дырку на безоблачное небо.
— Нашёл? — спросил Ленивка. — Ну тогда — корми меня. Валерьян удивленно воззрился на маленького симпатичного зверька, возникшего неизвестно откуда.
— Вначале меня, конечно, надо почистить, — заметил Ленивка. — По инструкции. Только больно есть охота.
— Больно есть?! — Валерьян, держа зонт над головой, обошёл корзину и осмотрел зверька со всех сторон. — У тебя гланды, что ли?
— Вопросы потом, — поморщился Ленивка.
— Да, да. Конечно, — Валерьян сложил зонт. — Изюму хочешь?
— Давай, — согласился долгопят.
Доктор в очередной раз нырнул в сундук и вытащил мешочек с изюмом.
— Можно тебя взять ми-се-цинской сестрой, — размышлял Валерьян, наблюдая, как Ленивка уплетает изюм. — Или братом. Ты чего умеешь?
— Всё, — облизнувшись, признался Ленивка.
— Уколы делать можешь? — спросил доктор.
— Не-а! — долгопят помотал головой.
— А порошки тереть? — допытывался Валерьян. — Компрессоры ставить?
— Не-а! — Ленивка прикрыл глаза и устроился в мяте поудобней. — Я всё другое могу!
Валерьян отпил из пузырька и оживился:
— Тогда пойдем в пор-фи-лактический обход!
Всё же его долго не было. Мало ли кто успел заболеть?
— Не-а! — возразил Ленивка. — Я ходить не могу. Пойдем лучше в объезд.
Валерьян вздохнул, повесил на шею стетоскоп и, прихватив корзину, отправился осматривать пациентов. Первый визит он нанес Морской свинке. Свинка, отодвинув теплицу в сторону, выкапывала апельсиновую косточку. По всем прогнозам косточка давно должна была превратиться в раскидистое дерево и дать обильный урожай апельсинов. А, между тем, она даже не проросла.
— Как себя чувствуем? — спросил доктор, поигрывая стетоскопом. — Гланды в порядке?
— Вам виднее, — свинка воткнула в грядку лопату и присела на корточки, — как вы себя чувствуете.
Она осторожно извлекла косточку из ямы и попробовала на зуб. Апельсиновая косточка по-прежнему оставалась гладкой и твердой. Как и в тот день, когда Сажа обменял её на право пользоваться огородными гусеницами.
— Ещё дырка! — с интересом взглянув на косточку, отметил Валерьян. — И в зонтике дырка, и здесь!
— Это от счётов, — произнёс Ленивка из корзины.
— От чего?! — насторожилась Морская свинка.
— От счётов косточка, — долгопят щёлкнул языком. — Я их в магазине видал. А ещё там были макароны. Сливки ещё были. Кефир был, сардельки...
— Она, что же, не апельсиновая?! — обомлела Морская свинка.
— Мармелад, печенье... — перечислял долгопят.
— Не апельсиновая?! — щёки свинки покрылись густым румянцем.
— Не-а! — долгопят потянулся. — Хорошая была в магазине служба! Пока меня не поймали!
Валерьян с Ленивкой давно покинули огород, а Морская свинка всё стояла и смотрела на косточку от счётов.
Теперь вы понимаете, отчего говорят: "Такой-то разбирается в том-то как свинья в апельсинах"? Плохо, значит, разбирается. Хуже некуда.
Расставшись со свинкой, Валерьян вознамерился проведать Вау. Здоровье Вау тревожило доктора особенно. Вау имела отменное здоровье. И это Валерьяна тревожило. Он хотел бы заходить к Вау почаще.
Ленивка дремал, раскачиваясь в корзине, словно в гамаке.
Ещё издали до Валерьяна стали доноситься странные возгласы. По мере приближения к реке, доктор слышал их всё отчетливей. Это Афрозаяц скандалил на берегу, требуя у Ехидны верёвку.
Заяц твёрдо решил проститься с жизнью. "Что жизнь?! — сказал себе заяц. — Пустая трата времени! Глупое добывание пищи! Что я за свои пять лет путного сделал?! Кому я такой нужен?!"
Прямо из "Смотровой" он отправился в последний путь.
— Жребий брошен! — восклицал он по дороге. — Хватит! Мы уйдём налегке!
Добравшись до берега, Валерьян увидел Афрозайца, который, будто на постаменте, стоял на огромном булыжнике.
— Дайте мне верёвку! — требовал заяц. — Мосты сожжены! Булыжник на шею — и в воду!
Ехидна развешивала на Отшельнике стиранное бельё и обсуждала с ним поведение Афрозайца.
— Фи! — говорила она. — Какой стыд! Топиться в реке?! Полная безвкусица!
Метр Отшельник сквозь монокль презрительно глянул на зайца.
— Перестаньте хулиганить! — крикнула Ехидна. — Нету верёвки!
— Тогда — ужа! — бушевал Афрозаяц. — Дайте мне ужа! Ужа на шею — и в воду!
— Может его связать? — спросил у Ехидны Отшельник. — Пока не остынет?
— Я остыну! — заяц топнул ногой. — Навсегда! Избавитесь от меня! Заметив доктора, он спрыгнул с булыжника.
— Доктор! — с пафосом произнёс Афрозаяц. — Я хочу покончить все счёты! Передайте Морской свинке, что я завещаю ей наш огород!
— Счёты?! — Валерьян не на шутку забеспокоился. — И у свинки счёты! Везде счёты! Точно, что эпидемия!
Повесив корзину на плечо, он поспешил к Вау.
— Выворотку надо готовить! — бормотал доктор, спускаясь с крутого обрыва. — Для прививков!
Долгопят, разбуженный его бормотанием, выглянул из корзины. Удивительно только, что крики Афрозайца Ленивку совсем не потревожили.
— Прививки делать умеешь?! — спросил Валерьян.
— Не-а! — Ленивка зевнул. — Я другое всё могу!
Доктор без стука ворвался к Вау в пещеру и бросил встревоженный взгляд на хозяйку. Валерьян боялся заметить в ней признаки загадочной эпидемии.
Вау раскладывала на столике перламутровые раковины.
— Что там опять за шум?! — раздражённо спросила она.
— Эпидемия! — задыхаясь, сообщил Валерьян. — Сначала у зонтика, а потом и у всех остальных!
Ленивка вылез из корзины и осмотрелся. Обстановка ему понравилась. Богатая была обстановка. И, вообще, чувствовался хороший хозяин.
— Вау! — при виде Ленивки глаза Вау слегка затуманились. — Какой экземпляр! Ты кто?!
— Ленивка, — долгопят обнюхал перламутровую раковину.
— Ленивка?! — усмехнулась Вау. — Неплохо! Хочешь остаться у меня?!
— Могу, — согласился долгопят. — Только меня надо вперёд накормить. Я вперёд не умываюсь.
Между тем, отчаявшись получить верёвку, Афрозаяц стал подталкивать булыжник к обрыву.
Из реки вынырнула Макрель.
— Эй! Наверху! — засуетилась она. — Брось камень! Кому говорят?! Выйду — по шее надаю!
— Ну да! — пыхтел заяц. — Надавала одна такая! До сих пор дупло тушит! Сейчас прыгну в обхватку с булыжником и — привет! Поминай, как звали!
— Ты куда пропал?! — раздался у него за спиной знакомый голос. Афрозаяц испуганно оглянулся.
— Надо же?! — к нему приближалась Морская свинка. — Я его везде спрашиваю, а он камни в реку бросает!
— Ты?! — изумился заяц. — Меня?!
— Тебя, тебя! Кого же ещё?! — проворчала свинка. — Пойдёшь ко мне на огород сторожем?!
— Я?! — заяц не поверил своим ушам. — К тебе?!
— Кочан капусты в день, — предложила Морская свинка. — Ну и морковь само собой. Будешь грача от моих гусениц отпугивать.
Афрозаяц ущипнул себя за лапу.
— Прямо сейчас и начинай! — заторопилась Морская свинка. — А мне ещё надо к Лёве подскочить!
И она вразвалочку зашагала прочь.
Афрозаяц прислонился к булыжнику и глубоко вдохнул свежий речной воздух.
— Всё-таки жизнь — это вещь! — сказал заяц. — Спорить могу!
Не знаю, как вы, а лично я бы с ним спорить отказался.