  ну-ка попробуйте отгадать: какая разница между красавицей и чудовищем? Сдаётесь? Тогда знайте. Между красавицей и чудовищем никакой разницы нет.
 Допустим, если Морская свинка находила себя вполне привлекательной, то Афрозаяц, наоборот, считал её существом грубым и даже отталкивающим.
— Ты не толкайся! Не толкайся! — возмущался заяц, когда свинка в очередной раз застала его на огороде. — Может я геолух! А?! Может такое быть?! Я, может, здесь пробы грунта беру!
— Это, что ли, твои пробы?! — Морская свинка ткнула ему в нос морковной ботвой. — Олух ты, а не геолух!
— Как думаешь? — отступая к забору, спросил заяц. — Капуста скоро поспеет?
— Держись-ка ты отсюда подальше! — предупредила его свинка. — А то я тебе так наподдам, что своих не узнаешь!
— Своих! — проворчал заяц, покидая участок. — Своих у меня отродясь не было! Кругом одни враги!
Какое-то время заяц держался. Поскольку уважал частную собственность. Но свежие овощи он уважал ещё больше. Поэтому всё-таки заглянул на огород справиться насчёт капусты. А свинка пропадала в спасательной экспедиции. И заяц справился без неё. Капуста поспела довольно крупная. Но заяц справился. Наполнив кочанами мешок, заяц перекинул его через забор и махнул следом.
Можно было, конечно, выйти и в калитку. Но он решил, что знакомый путь короче. И налетел на хозяйку огорода.
— Ты чего тут шатаешься? — подозрительно спросила Морская свинка.
— Шатает меня! — взваливая мешок на плечо, признался заяц. — Шибко мешок тяжёлый!
— А в мешке чего? — свинка заступила ему дорогу.
— Чего-чего!... — передразнил её заяц. — Расчевокалась! Образцы — вот чего! Самородки! На жилу я наткнулся — вот чего!
— Это я, по-твоему, жила?! — вспыхнула Морская свинка. — А ну-ка!
Она освободила зайца от поклажи и вытряхнула содержимое.
— Не отдам! — заяц накрыл капусту своим телом. — Буду стоять до последнего!
— До кого? — не поняла Морская свинка.
— До меня! — выпалил незадачливый "геолог". — До последнего Афрозайца!
— Стой, — устало согласилась Морская свинка.
Она подняла зайца за уши и прислонила к забору. А потом покидала капусту в мешок и унесла его домой.
Интересуетесь узнать, каким образом свинка покинула необитаемый остров? А дело было так. Ехидна в сопровождении Отшельника следовала вдоль реки, собирая мох с прибрежных валунов. Она хотела сшить для Вау пальто с моховым воротником. По её убеждению Вау была достаточно близка к совершенству, чтобы носить пальто от "Ехидны и сыновей".
Отшельник вытягивал вверх своё упругое туловище и, словно в перископ, обозревал сквозь монокль окрестности. Он-то и увидел загоравшую на острове парочку.
— Проблемы? — поинтересовался Отшельник.
— Без проблем! — бодро ответил страус.
— Нету! — поддержала его Морская свинка. — Просто мы подводную лодку испытывали!
Свинке и страусу было совестно признаться, что они, такие бывалые спасатели, попали в безвыходное положение. Но Ехидна с Отшельником сразу обо всём догадались. И придумали вот что. Сначала уж закусил короткую палочку. А затем намотался хвостом на ветку берёзы, растущей у реки. И стал раскачиваться над водой.
Морская свинка с подозрением следила за манипуляциями ужа:
— Что это он там делает?
— Тарзанку! — смекнул страус, более осведомлённый по части разных приспособлений. — Верёвку для паренья!
— Воровку для варенья?! — удивилась Морская свинка.
Пока Лёва бегал по острову, подбадривая ужа, она предавалась размышлениям.
— С меня причитается! — пообещал страус, поймав, наконец, голову Отшельника. — Медаль за спасение неутопающих!
— Из погреба? — спросила вдруг Морская свинка.
— Что?! — Лёва уставился на свинку.
— Ну, из погреба, что ли, банки воровать? — свинка кивнула на ужа.
Отшельник рассерженно зашипел. Он уже начал терять терпение, и только палочка во рту мешала ему заявить об этом прямо. Лёва с беспокойством прислушался.
— Ладно, — сказал он свинке. — Тронулись. А то из него весь воздух выйдет.
"Вы давно тронулись!" — как будто говорил Отшельник всем своим видом.
— Первый пошёл! — сам себе скомандовал страус.
Он покрепче ухватился за "перекладину" во рту Отшельника, оттолкнулся и полетел к берегу, словно акробат на трапеции.
Страус Лёва был как раз той редкой птицей, что никогда раньше не долетала до середины реки. Зато обратный путь он проделал легко и быстро.
— Есть! — воскликнула свинка, когда Лёва достиг цели и ловко соскочил на песок.
Её собственное возвращение заняло ещё меньше времени. Почти у самого берега палочка, под грузом свинки, выскользнула у Отшельника изо рта.
— Ах, ты! — в сердцах заметил Отшельник. — Сколько раз хотел зубы вставить!
Хотя Ехидне показалось, что уж искупал Морскую свинку нарочно. Слишком близко от берега случилось это происшествие.
Падение свинки вызвало на реке определённое волнение. А когда волна схлынула, на песке осталась лежать рыба Макрель.
— Чего вам дома-то не сидится?! — угрюмо спросила она.
— Вот скользкое создание! — возмутилась Ехидна, сталкивая Макрель обратно в реку. — Наверняка сама за нами подглядывала, да мы же ещё и виноваты!
Отшельнику, между тем, пришлось поработать водолазом.
— Отличная видимость! — сообщила свинка, когда уж выловил её из воды. — Отличную раковину видела на дне!
— Тоже мне — сантехник! — фыркнула Ехидна, вытирая мхом Отшельника.
После этой операции она повысила ужа в должности. И тот стал называться не сантиметром, а метром Отшельником.
В общем, экспедиция по спасению кота Валерьяна закончилась благополучно для всех, кроме Афрозайца.
— Одним всё, а другим ничего! — сказал Афрозаяц с досадой, когда свинка унесла капусту домой.
Больше всего Афрозайца задело то, что свинка унесла капусту в его собственном мешке.
Заяц похудел и осунулся. Он целыми днями бродил вокруг огорода. И некоторые даже стали его жалеть. Что и навело Афрозайца на интересную мысль.
Он приобрел у Ехидны брюки на вырост. И хотя такие брюки нужно было поддерживать при ходьбе, зато они выгодно подчёркивали худобу Афрозайца. В таком виде он вызывал настоящее сочувствие. Главное, Морская свинка должна была понять, что Афрозаяц достиг полного истощения. И если с ним что-нибудь случится, то "Красная книга" спросит со свинки по всей строгости.
Вскоре Афрозаяц прибыл в новых брюках на огород. Морская свинка и грач Сажа обрабатывали на грядках кочаны. Свинка освежала их из лейки. А грач собирал в себя гусениц.
— Странная капуста! — дал знать о своём присутствии Афрозаяц. — Зелёная очень! Это какой сорт?! Первый?!
— Последний! — Морская свинка разогнула поясницу. — Последний раз я вижу тебя, Афрозаяц, на моём огороде!
— Ты что — уходишь?! — удивился заяц. Сажа поперхнулся гусеницей.
Да. Слишком далеко зашёл Афрозаяц, чтобы рассуждать здраво. А зашёл он прямо на капустную грядку.
— Проредить бы надо! — заволновался заяц. — Редкая капуста больше в цене!
— Плохая мысль, — свинка перехватила лейку за носик.
— Хрусть-хрусть-хрусть! — отозвался заяц. — Странный вкус! Чав-чав-чав!
Дальше Морская свинка действовала, как профессиональный бейсболист. Взмахнув лейкой, она выбила Афрозайца за пределы участка. Заяц вылетел из брюк словно дуплет из двустволки и угодил в свою же заброшенную лунку.
— Есть! — воскликнул грач, проследив за полётом Афрозайца. — Вот неудачник!
— Ну надо же, а?! — сидя в лунке, причитал Афрозаяц. — И за что мне всё это?!
Но не таковский был заяц, чтобы спустить оскорбление личности. И он составил план одновременной мести своим заклятым врагам. Этот план, построенный на весьма тонком расчёте, должен был вызвать поединок между Морской свинкой и совой вплоть до полного взаимного истребления.
После поединка он решил поселиться в совином дупле. Перейти, так сказать, в разряд хищников.
— А капусту я засолю! — Афрозаяц потёр ушибленное место. — Бочек пять! Остальное — так съем!
Тем же вечером заяц тайком забрался в Левин гараж и стащил бутылку дёгтя. Ещё он отправился в "Смотровую" и разжился докторской подушкой. Аптечку заяц тоже прихватил. Эти вещи нужны были зайцу для успешного проведения операции. А Валерьяну они пока были не нужны. Доктор, как известно, путешествовал по реке.
Афрозаяц распорол подушку зубами и вытряхнул из неё перья. Затем обмазался дёгтем, вывалялся в перьях и сел сохнуть. В новом обличий он стал похож на грязную всклокоченную птицу с длинными ушами.
Морскую свинку, между тем, не покидало смутное чувство беспокойства.
— Он вернётся! — угрюмо заметила свинка, изучая заячьи брюки. — Он всегда возвращается!
— Поверить не могу! — грач Сажа всё ещё пребывал в возбуждённом состоянии. — Такой удар без тренировки! Бац!...
— Что ты там говорил про чучело? — перебила его Морская свинка, встряхивая брюки и прикладывая к себе.
Брюки были знатные. Таких брюк хватило бы зайца на три.
А их владелец, сидя в овраге, набивал камнями походную аптечку. Заяц торопился. Ему требовалось появиться у огорода ещё до захода солнца. Чтобы его кто-нибудь успел заметить при чётком освещении. И смог бы впоследствии опознать.
— Ты кто?! — репетировал Афрозаяц. — Я сова! Я лечу к Морской свинке воровать капусту!
Было ещё вполне светло, когда заяц вышел на исходный рубеж. И тут удача повернулась к нему лицом. Он повстречал мышонка Серафима. Серафим в замешательстве уставился на взъерошенную птицу с ящиком за спиной.
— А?! Серафим?! — обрадованно воскликнула птица заячьим голосом. — Ты, верно, хочешь знать, кто я такой?! Так знай же! Я Африканская сова!... То есть — сова Сплюшка! Лечу на огород за свежей капустой!
И, с трудом передвигая ноги, птица побрела прочь.
— Что-то с этим зайцем неладное! — Серафим пожал плечами. — Надо бы его доктору показать!
В сгустившихся сумерках заяц раздвинул доски забора и проник на огород.
Он довольно тщательно изучил повадки врага. И знал, что Морская свинка рано ложится спать. Потому перед Афрозайцем стояла чисто техническая задача: переменить кочаны на булыжники и спокойно улизнуть. Булыжники требовались для отвода глаз. Если свинка выйдет из дома прежде, чем Афрозаяц успеет смыться.
Заяц лёг на брюхо и пополз вглубь вражеской территории. Инстинкт будущего хищника безошибочно вывел его на капустную грядку. Он сорвал ближайший кочан, потянулся за следующим и нащупал чью-то штанину. А, нащупав штанину, заяц глянул вверх. И перья на его голове встали дыбом. Над зайцем возвышался жуткий монстр в бескозырке и его собственных, зайца, брюках.
Дело в том, что Морская свинка, предчувствуя вылазку Афрозайца, снарядила огородное пугало.
— Смирно! — пролепетал Афрозаяц. — Я — сова Сплюшка!
Вдруг налетел порыв ветра и пугало шевельнулось. Заяц перетрусил и дунул прочь. Наверное, с тех пор подобный способ передвижения и называется "бег трусцой".
Аптечка нещадно била зайца по спине, а камни в ней страшно грохотали. Отчего зайцу казалось, что монстр несётся следом. И тут удача отвернулась от Афрозайца окончательно.
Сова Сплюшка, как обычно, дремала в засаде. На этот раз она устроилась прямо в кустах малины. Причём устроилась так удобно, что даже грохот аптечки, разносившийся по всему лесу, не мог её вывести из оцепенения.
Но, кажется, Афрозайца преследовал не монстр, а сама судьба, которая и загнала его прямо в малиновые кусты. Заяц, будто тяжёлый грузовик, врезался в безмятежную Сплюшку.
— Что?! Кого?! — всполошилась сова, придавленная охотником за капустой.
В данном случае Афрозаяц был тем, кто просто оказался в ненужном месте в ненужное время.
А сова, имевшая большой опыт рукопашного боя, быстро оправилась и подмяла его под себя.
— Получай! — ярилась Сплюшка, выдирая из зайца перья. — То-то, я гляжу, все зайцы в лесу пропали! Получай! Будешь знать, как своих грабить!
В суматохе она приняла Афрозайца за бродячую сову. От пережитых потрясений в голове у зайца всё спуталось. И, вдобавок, он снова стал заикаться.
— А ну, говори, что в ящике?! — Сплюшка слегка придушила "соперницу".
— Капуста! — прохрипел заяц. — Са-са-самородки!
— Ага! — обрадовалась сова. — Золото?! Денежки?!
Надо заметить, что разбойники между собою часто называют бумажные деньги "капустой". Может быть, из-за их зелёного цвета.
— Говори откуда взяла! — Сплюшка встряхнула Афрозайца.
— У к-к-карлы! — забормотал заяц, некстати вспомнив упражнение Валерьяна против заикания. — Ук-к-крал на-на-ше-ше!...
Слово "нашейник" зайцу выговорить так и не удалось.
— Наше?! — ахнула Сплюшка. — Точно! Наше! Это ж мой сундучок! Только теперь она увидела крест на аптечке. А крестом она в своё время пометила место, где зарыла сундук.
— Прощай подруга! — сова отвесила Афрозайцу пинка. — Живи пока!
Заяц сразу доказал, что умеет бегать по-настоящему. Сова же с большим трудом доставила аптечку в дупло. И вскрыла её ломиком. Из аптечки высыпалась груда камней.
— Самородки?! — усомнилась Сплюшка, разглядывая булыжники при лунном свете. — Гм! Что-то они слабо блестят! Хр-р! Хр-р!
Видимо, в этих камнях всё же было нечто такое, что полностью усыпило её подозрения.
|